«И отвечал Самуил: неужели всесожжения и жертвы столь же приятны Господу, как послушание гласу Господа? Послушание лучше жертвы, и повиновение лучше тука овнов.

Ибо непокорность есть такой же грех, как волшебство, и противление то же, что идолопоклонство. За то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царем» 1 Царств 15:22-23.

Жертва никогда не загладит бунт. Многие попадают в ловушку, полагая, что добрые дела могут компенсировать компромисс или непослушание в других сферах жизни. Это начало обольщения и волшебства (колдовства). Мы можем представлять себе колдовство как вызывание духов и заговоры, но это есть только лишь некоторые крайние формы его проявления.

Павел фактически назвал волшебство делом плоти (Галатам 5:20).

Волшебство или колдовство — это использование любого духа или приема в целях достижения господства, контроля или манипуляции другим человеком или ситуацией. Давление, которое мы оказываем, чтобы идти своим путем, тоже подпадает под эту категорию. Жертвы Саула Господу в качестве компенсации за его различные отклонения — хороший пример тому.

Представьте себе маленькую девочку, нежно мурлыкающую о своей любви к отцу, который собирается отшлепать ее. Когда это делается для того, чтобы манипулировать отцом, компенсировать непослушание и избежать наказания, это скрытая форма манипуляции, перерастающая в колдовство. Если этому позволить развиваться, такие ухищрения приведут в будущем к более серьезным поступкам, как неспособность Саула покаяться привела его к тому, что он стал убивать священников Господних и искал совета у волшебницы.

Саул исповедал: «Согрешил я, ибо преступил повеление Господа, и слово твое; но я боялся народа, и послушал голоса их» 1 Царств 15:24.

Саул исповедал свой грех и понял, почему он согрешил, но он не покаялся. Между исповеданием и покаянием есть разница. Исповедание может быть фактически попыткой манипуляции, как это было в случае с Саулом. В стихе 30 реальная причина исповедания Саула становится ясной: «Я согрешал; но почти меня ныне пред старейшинами народа моего и пред Израилем«. Его исповедание было попыткой побудить Самуила продолжать чтить его пред людьми. Если бы он на самом далее покаялся, он бы не заботился особенно о том, что думают люди, он бы заботился о том, что думает Бог.

Давид был человеком иного духа. При описании его жизни мы раз за разом читаем: «Давид вопросил Господа«. Даже когда амаликитяне похитили его семью и семьи его людей вместе с имуществом, когда его собственные люди грозились побить его камнями, Давид не стал предпринимать каких-либо действий, не вопросив прежде у Господа. Давление этой ситуации было, конечно, невероятным. В такой ситуации, в которой, возможно, усомнились бы даже самые верные, о Давиде сказано: «Но Давид укрепился надеждою на Господа, Бога своего» 1 Царств 30:7.

Давид доверял Господу больше, чем обстоятельствам. Это было прочное основание, на котором был утвержден престол Давида. Это было основание, достаточно сильное, чтобы выстоять навеки. Чтобы устоять, любое служение должно быть построено на том же самом основании.

Страх перед людьми — ловушка для любого служения. Господь назвал Петра «сатаной» потому, что он думал о том, что человеческое, вместо того, чтобы думать о том, что Божье (Матфея 16:23).

Иаков обличал церковь подобным же предупреждением: «Прелюбодеи и прелюбодейцы! не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога! Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу» Иакова 4:4.

Мы должны любить мир любовью Христа, но мы не должны быть друзьями миру.